Прирученный дождик журчит по стенке ванной комнаты, разбрызгивая теплые капли по распаренным телам. Волосы свисают склизкими водорослями по плечам и груди, ровными рядами укладываясь вдоль упругих выпуклостей. Мадлен отфыркивается и сбрасывает с лица волокнистые сосульки. Я разглядываю обнаженную фигуру с удовольствием. Пупырышки на бледных ягодицах вприпрыжку несутся вверх против течения, искривляя струйки воды. Взглядом провожаю каждый пупырек. Чёрный пучок волос забился в змеиной пляске на покачивающейся груди. Как пиявка, как червяк он путался вокруг соска, то накидывая на бугорки свои кольца, то срываясь по обе стороны вместе с потоком воды. Повернулось тело, мелькнула бритая подмышка и предо мной другая грудь. На ней множество жидких полосок с червями дотанцовывали свой последний танец. Я это уже тогда понял, что последний! Как только утвердился в этой мысли, сразу как-то стало всё ярче и интереснее. Идея заколотилась в моей груди, сотрясая в меркой дрожи напрягшиеся руки.
- Вот оно! Как я сразу не догадался к чему эти три девятки (27. 07. 2009 = (2+7)+(7+2)+(9)=9+9+9=27(2+7)=9). Перемена!
- Мадлен! - залезаю к супруге в ванную и прижимаюсь всем телом к мокрой плоти. Осторожно разгребаю лицо от мокрых волос и убираю их назад.
Жена смотрит одним глазом, жмурится от брызгающих капель и молчит. Наверное, она уже тоже почувствовала судьбоносное влияние трёх девяток.
- Волосы... - задумчиво промычал я
- Да, сейчас домою и вылезаю уже.
- Погоди... – Наверное, паузы были не такими длинными, как мне сейчас кажется, но в них вмещалось огромное потрясение от собственной идеи, сгусток чувств от как бы уже содеянного и нетерпение...
- Какая идеальная форма черепа! - Поглаживаю ей голову ладошкой и разворачиваю её в профиль. - Давай сбреем волосы?!
Как только произнёс вслух, сразу из-под ног ушла твердь реальности. Всё дальнейшее происходило в другом измерении, где время остановилось, звуки не имели ни начала, ни конца, а яркий свет вобрал в себя все детали, что не относились к голове и волосам Мадлен. Меня затрясло, и дрожь через ладони передалась Мадлен.
- Идеальная?!
- Идеальная! - Три девятки, три девятки... - Давай?
Она взглянула неморгающим взглядом в мои глаза, и разом все сомнения разлетелись! А в моих глазах уже жила та страсть к перемене, которая сметала все возможные сомнения на обочину, в кювет.
- Давай. - Тихо и присосавшись взглядом к моим зрачкам, как в романтическом сне, произнесла Мадлен.
И вот тут во мне что-то передернулось в испуге. "Согласна?!". "Так, это.., а может не надо бы". Ещё несколько мгновений и испуг превратится в страх, подавляющий искры вдохновения под собой, шипя как пар утюга и разглаживая его светящиеся складочки под давлением... Следующее мгновение мне не пережить. А если переживу не прощу себе эту слабость, трусость и буду, мучаясь, сжирать себя, как жаждущий прощения грешник. Рука потянулась за мылом. Трясётся ручка… это ничего! Да что там рука, колени пляшут. Но она это не видит, ну наверняка не видит из-за собственных навалившихся переживаний. Намыливаю голову до белизны. Приглаживаю волосы плотнее к черепу и как будто сам себя уговариваю: "ну так же лучше, ведь верно" и сам себе отвечаю вслух: "Конечно лучше!". Последняя реплика висит в воздухе, смешиваясь с парами горячей воды, и разбухает до размеров всей ванной комнаты! И теперь уже никто не сможет засомневаться в решении трёх девяток!